Вчера, сегодня, завтра

В одной из статей известный физик Д. И. Блохинцев писал, что в каждом новом деле бывает по крайней мере две неясности и две ясности. Первая неясность - когда люди еще ничего не знают о предмете. Затем - первая ясность, когда все кажется изумительно очевидным. Затем приходит вторая неясность, когда отчетливо понимаешь, что в сущности ничего не знал, а только думал, что знал. И, наконец, появляется полное знание и полное владение делом.

Мой учитель Георгий Васильевич Барсуков был настоящим Мастером - работал быстро, артистично, можно сказать, как-то очень весело работал! Первое время я только восторженно смотрел и... ничего не понимал. Он не делал каких-либо особо сложных "специальных движений", в руке у него был предмет, знакомый каждому человеку чуть ли не с рождения - расческа, да и сами руки выглядели обыкновенными, даже не очень красивыми. Но под этими, такими простыми руками возникало нечто волнующе-непостижимое - красота!

Я и сейчас помню его красавиц-клиенток, их прически, детали причесок - изумительные, почти нереальной "чистоты" волны, звеняще-легкие локоны, необъяснимо изысканные линии объемов... Помню, какими довольными и уверенными в себе уходили женщины от него.

И казалось мне, что когда я буду уметь делать такие же волны и локоны, то буду легко и просто творить такие же прически (может быть и получше!).

Шло время. Для меня уже не было тайны в изготовлении локонов и волн, я научился чисто и аккуратно соединять их, обучился еще многим техническим премудростям, сдал экзамены, стал работать самостоятельно.

Даже если некоторые женщины и уходили не очень довольными, мне было в общем-то ясно, что причиной тому технические погрешности, следовательно, было ясно, где искать. Я старался тщательнее накручивать бигуди, очень внимательно стричь, учитывая все особенности лица, укладывать волосы в прическу, пытаясь добиться идеальных локонов и волн. Но, странное дело, техническое мастерство совершенствовалось, но наряду

С этим стали возникать Вопросы, на которые я не мог найти ответ. Было какое-то смутное недовольство результатами своей работы.

Например, мне иногда удавалось "вычесывать" прически почти "идеально", но почему-то женщины не торопились выражать свое восхищение, более того, мне и самому стало казаться, что этим прическам чего-то не хватает.

В своей работе я начал искать варианты, по-разному располагать волны и локоны, менять их местами, опускать и поднимать челки, использовать бигуди различных размеров, но ничего, полностью удовлетворяющего меня, не получалось. На улице, в обществе я, видимо, вызывая недоумение окружающих, нескромно глазел на женщин, причесанных как-то особенно. Разыскал и самым дотошным образом прочитал, наверное, все издававшиеся у нас книги по парикмахерскому делу. И в художественной литературе обращал внимание на описание причесок героинь. Внимательно наблюдал за работой, как мы их тогда называли, старых мастеров - А. Е. Величко, Л. М. Яновицкого, С. Г. Коридзе. В Третьяковской галерее, как вы сами понимаете, меня в то время больше всего интересовал женский портрет.

Конечно, и тут и там я находил что-то ценное для себя, постоянно что-то "набирал", но ответа на главный вопрос так и не находил.

Не очень в этом помогали и профессиональные разговоры с коллегами-ровесниками.

Одни говорили: "Нормально работаешь, чего тебе еще надо?". Другие, как и я, были неудовлетворены своей работой. Хочу заметить, что эти "другие", хотя между нами чаще всего возникали (и сейчас возникают) споры, мне значительно интереснее, ближе.

Нас объединяло желание совершенствовать свое мастерство, желание докопаться до сути. Но и, кроме того, между нами шло негласное соревнование, этакое здоровое соперничество, в ходе которого мы многому учились, стараясь превзойти друг друга в технике. Создалась довольно парадоксальная, однако, как я теперь вижу, обычная для нашего дела ситуация: с одной стороны, техническое мастерство вроде бы росло, с другой - мы все меньше были довольны результатами (эстетической стороной) своей работы, так что главный вопрос для нас оставался пока открытым.

И вот наступил 1960 год. Этот год многому нас научил. Для того чтобы лучше понять, что же произошло в этом году, обратимся к истории парикмахерского искусства и для начала отправимся в Древний Египет.

Еще в 1764 году историк античного искусства И. Винкельман писал, что главные и общие свойства египетского искусства "заключаются в прямизне или очертании фигур мало изогнутыми или умеренно волнистыми линиями"^*. Тот же стиль господствовал в архитектуре и орнаменте. Эту же геометричность мы видим в древнеегипетских прическах. Вот как описывает С. П. Школьников некоторые характерные прически Древнего Египта.

^* (Цит. по: Соколов А. И. Теория стиля. М., 1968, с. 8.)

"Начиная с периода Нового царства (1555-1090 гг. до н. э.), основным видом прически для мужчин и женщин господствующих классов становится парик из волос, бараньей шерсти, луба, хлопчатобумажной или льняной окрашенной ткани. <...> Щеголи-аристократы иногда носили особый двойной парик.

Фараон, носивший в повседневном быту округлый парик, слепленный из множества косичек, пропитанных душистыми маслами, в торжественных случаях надевал специальные головные уборы. <...>

<...> Принцы носили такие же парики, но знаком особого отличия у них являлась накладная плетеная или собранная золотым кольцом в пучок коса, которую прикрепляли сбоку (чаще слева) шапочки или парика. <...>

<...> Слуги, прислуживающие в храмах, усадьбах и при дворе, ходили в париках из простых материалов (луб, папирус, ткань). <...>

Наиболее типичными среди коротких женских париков можно назвать два: парик, плоский сверху на темени и формирующий по бокам головы заплетенные и ровно подстриженные снизу массы волос... и полукруглый шлемоподобный парик со сплетенными тонкими косичками, подчеркивающий шарообразность головы и слоисто спускающийся на уши двумя треугольными языками..."^*

^* (Школьников С. П. Прически, головные уборы и украшения для сцены. Минск, 1975, с. 10-14. (В дальнейшем при изложении истории прически использован материал из этой книги.))

Что мы узнаем из этих описаний?

Прежде всего, конечно, то, что по виду прически, материалу парика, из которого тот изготовлен, по некоторым характерным деталям можно было определить социальное положение человека, но в этой главе нас больше интересует другая сторона вопроса. Как мы знаем, для египетского искусства характерны прямые, мало изогнутые линии, поэтому и прически отличались геометричностью линий и объемов: парики из волос, косы, косички, парики, но уже из других материалов (папирус, окрашенные ткани), ровно подстриженные косички и опять парики...

Древнеегипетский парикмахер должен был уметь чисто и аккуратно заплетать косы и косички и, что, вероятно, было еще важнее, виртуозно владеть иглой, сшивая разнообразные парики, возможно и окрашивать их (речь идет именно о прическах из тканей). Так что с современной точки зрения древнеегипетский парикмахер больше похож на портного, и с коллегой из XX века его роднит, пожалуй, только умение заплетать косички...

Однако пойдем дальше.

Древняя Греция. Эстетика греков основывалась на гармонии и равновесии, чувстве меры и естественности, сочетании чувственной непосредственности и разумной конструктивности. Поэтому париков в Древней Греции мы не найдем. В подражание естественно вьющимся прямые волосы греки завивают при помощи металлического стержня "каламис". Мужские прически отличаются большим разнообразием фасонов стрижек. Из женских причесок следует отметить наиболее характерную модель "коримбос" (так называемый "греческий узел"): волосы расчесаны на прямой пробор и на затылке собраны в пучок или узел, отдельные пряди (они могли быть завитыми) спущены вниз вдоль щек, уши полузакрыты.

Древние греки в различных видах искусства создали множество совершеннейших образцов, ставших классическими. И в парикмахерском искусстве прическа "коримбос" представляет собой такой же классический образец: эта прическа, не претерпев никаких изменений, дошла до нашего времени и получила широкое распространение у европейских народов.

Говоря о техническом мастерстве древнегреческих парикмахеров, заметим, что, кроме умения плести косы и узлы, они уже делали горячую завивку и стрижку. Причем, стрижку в том смысле, который вкладывают в это понятие сейчас, то есть не просто подрезание, укорачивание волос, а стрижку формообразующую, как основу для получения прически путем последующей завивки.

В Греции, как и в Древнем Египте, применялись различные благовония, мази, краски, масла, притирания; но в отличие от Египта, где они употреблялись в основном с декоративными целями, в Греции все это приобретает явно гигиенический характер. Особенно преуспела в этом отношении Спарта.

Упомянув о том, что в Древнем Риме были изобретены первые, еще очень несовершенные щипцы для завивки и вошел в обиход холодный способ укладки волос (как пальцами, так и при помощи появившихся к тому времени бигуди!), отметив, что римлянам был уже известен метод осветления волос посредством щелочного мыла и способ создания сложных причесок с применением специального каркаса (период империи), оставим древний мир и приблизимся к нашему времени.

Законодательницей мод в Западной Европе XVII века становится Франция. Стиль барокко, олицетворяющий идею абсолютизма, находит выражение в преувеличенных формах, и вполне естественно в таких условиях появление моды на шиньоны и парики. Потребность в париках была столь велика, что в первые годы своего царствования Людовик XIV вводит в штат обслуживающего персонала двора 500 парикмахеров.

Во второй половине XVIII века (развитое рококо) парикмахерское искусство достигает наивысшего расцвета.

Королева Мария-Антуанетта и ее куафер Легро удивили всех неслыханно великолепной прической, поражавшей воображение. Высота ее достигала 70 см (каркасом служила металлическая конструкция), на ее сооружение уходило 5-6 часов, и создавалась она в несколько приемов. Прическа эта, без всякого преувеличения, являла собой произведение искусства (известен специальный трактат Легро "Искусство и прическа французских дам").

В дальнейшем для удобства передвижения в каретах были изобретены модели с особым механизмом, позволявшим изменять высоту прически.

Даже не очень понятно, кем же в сущности были куаферы того времени: парикмахерами, скульпторами, архитекторами или инженерами-механиками?!

Немудрено, что в это же время в Париже была открыта школа парикмахеров, получившая название Академии парикмахерского искусства.

Попутно замечу, что парикмахеры пользовались большим почетом и, объединившись в собственный цех, строго оберегали секреты мастерства. Новичок, желающий вступить в почетное и зажиточное сословие парикмахеров, обязан был заплатить огромный вступительный взнос.

В годы бурных революционных потрясений во Франции моды на те или иные прически мелькают, как в калейдоскопе, и отражают часто не столько эстетические, сколько политические идеалы. Нередко они возникают как отклик на повседневные события.

К власти приходит новый класс - буржуазия. После революционного периода, когда почти не носили драгоценностей (модными были только украшения, сделанные из камней разрушенной Бастилии), вновь входит в обиход богатое убранство. В прическах отдается предпочтение античным формам и мотивам.

Развитие европейской моды в XIX веке полностью обусловлено новым историческим этапом. Формально костюм перестает быть сословной привилегией, но тем не менее одежда и прическа очень четко подчеркивают материальное неравенство классов и различных социальных прослоек.

Наиболее полно буржуазные вкусы выражают прически стиля бидермейер, характерные далеко выступающими пышными боковыми локонами, стоячими петлями и косами. Эти прически требовали от парикмахера очень высокого технического мастерства.

XIX век не дал ярких декоративных форм мужской прически, и костюм, отражая новый идеал "делового человека", стал более консервативным, женские же прически вплоть до первых десятилетий XX века сохраняют пышную декоративность и оказываются одним из наиболее сменяемых элементов модного убранства.

Новые отношения, складывающиеся в обществе, порождают появление различных модных течений. Например, о стремлениях романтической молодежи очень верно говорит Г. В. Плеханов: "Фантастические костюмы, как и длинные волосы, служили для молодых романтиков средством противопоставить себя ненавистным буржуа. Таким же средством представлялась бледность лица: она была как бы протестом против буржуазной сытости... Надо вообще заметить, что на стараниях людей придать себе ту или иную внешность всегда отражаются общественные отношения данной эпохи"...^*

^* (Цит. по: Школьников С. П. Указ, соч., с. 66-67.)

Если раньше мода на прическу удерживалась 30-40 лет, то в XIX веке циклы моды значительно сокращаются, этому способствуют реклама, выставки, модные журналы, театр. Парикмахеры начинают проводить свои конкурсы.

Вот как описывает один из таких конкурсов парикмахеров в своей книге "Лестница престижа" А. З. Рубинов.

"В Париж на конкурс прически съезжались парикмахеры со всей Франции. И даже из других стран - Англии, Австро-Венгрии, Германии... Прекрасно выбритые, элегантно одетые, знающие себе цену мужчины с нафабренными усами собирались в каком-нибудь самом большом зале и пристально, взволнованно следили за соревнующимися. Самым смелым из парикмахеров предлагалось выйти перед знающей толк публикой и на ее глазах сотворить подходящую к лицу прическу. Организаторы конкурса умели придумать задачку посложнее: например, выводили четырех узколицых, похожих друг на друга скудостью волос женщин и предлагали сделать их красавицами.

Многим это удавалось. И превращения были столь поразительными, что к собравшимся парикмахерам всеми правдами и неправдами присоединялась посторонняя публика. Приходили знатные богатые женщины - они просто желали видеть уровень нынешнего мастерства и узнать, чего следует требовать от собственных слуг. Протискивались в зал модистки, чтобы увидеть новые прически и потом попытаться делать их себе самостоятельно. Впрочем, потом все новинки можно будет увидеть. После окончания конкурса назначался парад, который собирал несметные толпы парижан. Процессию возглавляли победители - все, за исключением получившего только что первый приз. Тот сидел на золотом стуле и принимал приветствия от своих собратьев, от женщин, ставших благодаря их искусству красавицами.

Однажды чинный, давно заведенный порядок был нарушен. Искусство чужестранного гостя вызвало такой взрыв энтузиазма, что организаторы конкурса не стали перечить воле мастеров.

Вместо того, чтобы поставить золотой стул для победителя на Монмартре, где он должен принимать парад, парикмахеры пронесли его на золотом стуле, сменяя друг друга, через весь Париж.

Над процессией ликующих приветствуемый с обеих сторон возвышался мастер из России - Иван Андреев. Он три раза подряд решал задачи лучше всех, а с четвертой справился в одну минуту и вызвал в зале такой восторг, что был провозглашен победителем до того, как завершили работу его соперники. То было тогда, когда на сцену вывели очень "трудные головы": совершенно круглолицых блондинок с жидкими волосами. Мастера призадумались, соображая, что бы сделать. Затаил дух и зал, младшие, менее искусные коллеги прикидывали, как бы поступили они. Из зала, со своего места, все выглядит проще и легче, чем на сцене, когда за каждым твоим движением следят сотни людей. И все-таки русский мастер сделал то, что, очевидно, никто не догадался предложить даже из публики: двумя взмахами гребня причесал голову клиентки и чем-то приколол ей огромную толстую и длинную косу, которую достал из своего желтенького баула с инструментами. Женщина преобразилась: лицо словно бы сузилось, приобрело величие, а фигура - осанку, женщина неспешно прошлась по краю сцены, красивая, гордая.

Именно за такое решение около 80 лет назад московского мастера удостоили прогулки на золотом стуле^*.

^* (Рубинов А. З. Лестница престижа. М., 1976, с. 29.)

По свидетельству В. А. Гиляровского, за победу на конкурсе французских парикмахеров в Париже Иван Андреевич Андреев, кроме прочих наград, получил и Почетный диплом на звание действительного заслуженного профессора парикмахерского искусства.

В 1910 году он издал книгу с сотней иллюстраций, которые увековечили прически за прошедшие полвека.

Я и раньше знал о триумфе Андреева в Париже, был знаком с его книгой, но только сейчас, прочитав описание конкурса в книге А. З. Рубинова, сделал для себя маленькое открытие, которым спешу поделиться с читателем.

Техническое мастерство французских парикмахеров неоспоримо, но, как утверждает С. П. Школьников, "для 60-90 годов XIX века были характерны безвкусные, тяжеловесные прически", то есть, выражаясь современным языком, в Париже конца XIX века имел место "кризис идей". В книге И. А. Андреева наряду с помпезными куафюрами, украшенными драгоценностями и страусовыми перьями, мы видим простые модели, очень напоминающие прически сегодняшнего дня. Вывод напрашивается сам: наш мастер чутко уловил, а главное с блеском реализовал "идею, витавшую в воздухе"- идею дальнейшей демократизации моды!

Потом, в 1906 году, в Германии Карл Несслер изобрел термическую, так называемую шестимесячную завивку, "дающую возможность всем стать красивыми". В это же время химиками был открыт парафенилендиамин - краситель, входящий почти во все рецепты современных красок для волос.

Мода, окончательно покинув королевские дворцы, становится достоянием масс.

Отныне королей и королев в качестве законодателей мод сменяют кинозвезды. Новые идеалы диктуют и грим модной женщины, цвет ее волос, размер рта, разрез глаз, оптимистическую улыбку или маску отрешенности. Кинозвезды в той или иной форме отражают настроения, распространенные в обществе.

Европа после первой мировой войны. Гибель миллионов людей, эпидемии "испанки", тифа. Крушение многих идеалов, переоценка духовных ценностей. Великая Октябрьская социалистическая революция, революционные события в Германии, Венгрии. Во многих странах - движения за эмансипацию женщин. В искусстве живописи - кубизм, в архитектуре - конструктивизм. Все это происходит на фоне послевоенного обнищания Европы. Революционные идеи проникают во многие сферы жизни.

И со страниц журналов того времени, с кинолент немых фильмов на нас смотрит совершенно новое женское лицо, обрамленное геометрически смоделированной короткой стрижкой - прической, прекрасно гармонирующей с кубистскими рисунками тканей и модным простым кроем платья-рубашки.

В прическах главенствует линия - четкие линии окантовки, линии прилегающих к голове волн, резкие линии вошедших в моду челок. Модный цвет волос - темный, призванный в контрасте с лицом подчеркивать резкие границы причесок. Затем появляются модели с проборами (опять - линия!).

На какое-то время самыми главными инструментами парикмахера становятся ножницы и его собственные руки, ибо все эти волны и выступающие на лицо фестоны "выжимались" и выкладывались пальцами, практически без использования каких бы то ни было инструментов, за исключением, разумеется, расчески.

Далее мода делает крутой поворот. Как это часто бывает в других областях, какое-либо изобретение, случается, несколько десятилетий ждет своего промышленного внедрения, и в нашем деле разработанный еще в 1906 году метод термической завивки - перманент начинает использоваться только в 30-е годы и сразу же захватывает весь мир.

Во-первых, женщина-мальчик в короткой юбке нравилась далеко не всем и уж, безусловно, не тем, в ком еще была сильна мещанская жажда "красивой" жизни. После скромных, прямо-таки спартанских причесок получить целую охапку кудрей и локонов, да еще за один прием и сразу на шесть месяцев!- разве можно было против этого устоять?!

Во-вторых, наш "технический век" породил очень привлекательный лозунг: "Техника - в быт!". И мировая промышленность в 30-е годы смогла "выбросить" на рынок массу разнообразных аппаратов, сначала для паровой, а затем и электрической завивки, каждый из которых объявлялся последним достижением техники. Следует заметить, что эта техническая новинка - перманент- привлекла огромное внимание людей тем, что несла с собой неизвестный доселе эффект.

Действительно, до этого времени любые прически, выполняемые щипцами, пальцами или при помощи бигуди, страдали водобоязнью; волосы в прическе, сделанной любым из этих способов, под дождем сразу же распрямлялись. Женщины по достоинству оценили и восторженно приняли появление перманента, ведь прическа получила столь желаемую долгосрочность. Забегая вперед, скажу, что термическая завивка постепенно была заменена еще более удобной во всех отношениях холодной химической завивкой (50-е годы).

Если рассматривать распространение перманента в более широком аспекте, то, как пишет немецкий парикмахер Франц Гуске, "удобство завивки перманент способствовало триумфу короткой стрижки". Иными словами, из обихода парикмахеров почти полностью исчезли гребни и шпильки, шиньоны и разнообразные накладки, щипцы и прочие инструменты, необходимые для создания высоких причесок. С ними ушли и технические приемы, которыми веками пользовались парикмахеры, прежде всего тупировка (помните "тупейный художник"?) и умение хорошо вычесать тупированные волосы.

В связи с этим мне хотелось бы еще процитировать Франца Гуске, приведя небольшую выдержку из его капитального труда "Парикмахерское искусство". Вот как он описывает время наибольшего распространения перманента: "Снова наступило время наивысшего расцвета нашего мастерства. Этому способствовал колоссальный технический подъем в этой отрасли. Как грибы, стали размножаться, создав целую индустрию, предприятия по изготовлению аппаратов, машин и принадлежностей, которые в короткий срок буквально наводнили рынок хорошими, но зачастую и плохими изделиями... Принимались, одним словом, все меры к тому, чтобы поддержать этот расцвет, но при этом было упущено самое главное, а именно: знание и умение парикмахера, и как раз тут показались наводящие на размышление крупные пробелы... Для того чтобы не потерять возможность сбыта аппаратов, была введена продажа их в рассрочку, а в качестве премии давалась возможность покупателю, был это специалист или нет, принять участие на устраиваемых фабрикой курсах обучения завивке. В результате при каждой парикмахерской были открыты дамские салоны. Чтобы добиться успеха, эти последние стали вести нечестную конкуренцию. Таким образом, знание специалиста заменила дешевка. В кажущемся расцвете мастерства наступил его закат, и это только потому, что им занималось много неучей, не знающих ремесла"^*.

^* (Гуске Ф. Парикмахерское искусство. Лейпциг, 1957.)

В той или иной форме в разной степени это явление имело место во многих странах.

Все искусство парикмахера в это время сводилось к умению "закрутить перманент". Практически, хорошим мастером считался тот, кто умел сделать прочную завивку. Тридцатилетнее засилье перманента оказало парикмахерскому искусству медвежью услугу. Традиция мастерства оказалась прерванной!

Конечно, одни мастера делали перманент лучше (некоторые, прямо-таки, виртуозно!), другие - хуже. Иногда укладывали волны на коротких волосах пальцами, иногда такие же волны на длинных, но уже щипцами, заплетали косу.

Когда при мне говорили об искусстве парикмахера, о том, что парикмахер - это художник, творец и т. д., я испытывал неловкость: никаким художником, а тем более творцом, я себя не чувствовал! И все мое "искусство" было в том, чтобы аккуратно накрутить бигуди и затем расчесать волосы!

Но вот в 1960 году появилась новая модель, полностью отвечающая требованиям времени! Один из французских мастеров создал прическу для Бриджит Бардо, снявшуюся в фильме "Бабетта идет на войну". Догадывался ли он, что пучок "Бабетта" в кратчайшее время завоюет весь мир и на полтора десятилетия определит пути развития парикмахерского искусства?

Монолитный, статичный, без каких-либо декоративных деталей пучок "Бабетта" отличался лаконизмом решения, столь милым эстетике тех лет. Увлечение яркими тонами в одежде нашло выражение в преувеличенно броских формах прически.

Но главное, что принес с собой пучок "Бабетта", - это новую для нашего века, прочно забытую парикмахерскую технику - тупировку волос (в быту - начес). И эта новая техника открыла перед парикмахерами широчайшие перспективы.

Еще только вчера мы делали прически, форма которых во многом определялась количеством волос, так сказать, отпущенных природой данному человеку. Накручивая на бигуди и просто расчесывая их волнами или локонами, мы прямо зависели от этого количества, и если волос было немного, то и прически получались не особо авантажными. Теперь же мы могли создавать ощущение обилия волос.

Но главным, конечно, было то, что парикмахеры получили возможность создавать модели любой величины и, как выяснилось впоследствии, любой формы, и, самое главное, не столько в зависимости от количества и качества волос, сколько в соответствии со своими замыслами, т. е. по-настоящему творить, создавать, "ваять" прическу.

Нужно ли рассказывать, с каким желанием принялись молодые мастера выполнять новые прически! Я не оговорился, употребив выражение "молодые мастера", - именно молодежь особенно остро почувствовала требование новой моды, видела ее красоту - ведь это и была "мода молодых". Примером тому может служить большая популярность, которую приобрел салон "Молодость" на Ленинском проспекте, целиком укомплектованный молодыми мастерами с профессиональным стажем не более 3-4 лет!

Приблизительно к этому же времени относится и начало проведения впоследствии ставших традиционными конкурсов московских парикмахеров, Зрительные залы были переполнены, ведь демонстрировались лучшие работы лучших мастеров, происходило, так сказать, общественное и официальное утверждение новой моды.

Не будем забывать и соревновательный элемент, обостряющий интерес и заставляющий мастера использовать все свое техническое умение, всю фантазию и превращающий конкурс парикмахеров в ослепительное зрелище, в парад не только причесок, но и туалетов, костюмов, косметики и бижутерии, то есть дающий представление о современной моде вообще. И здесь молодежь также с блеском доказывает свое первенство. Приобретают известность новые имена: Маргарита Купцова, Долорес Кондрашова, Инна Воробьева, сестра и брат Татьяна и Анатолий Константиновы, Борис Цирушкин, Владимир Держицкий, Валентин Савельев и многие другие.

Пожалуй, не будет большим преувеличением, если я скажу, что с 1960 года у нас начинает возрождаться парикмахерское искусство, во всяком случае, некоторые конкурсные работы тех лет вполне можно считать произведениями искусства. Вообще на конкурсах старались средствами парикмахерской техники выразить какую-либо конкретную идею: брали, например, сказочные или фольклорные мотивы и делали прически с названиями: "Каменный цветок", "Царевна-лягушка" и т. п. Борис Цирушкин, например, выражая космическую тему и блестяще использовав технику тупировки, создает прическу "Сатурн", о которой тогда много говорили и которая явно оказала влияние на творчество других парикмахеров.

Основное значение конкурсных причесок состоит в том, чтобы показать направление дальнейшего развития, дать импульс к дальнейшей разработке на этой основе бытовых моделей. Поэтому "высокая" мода не просто "передает в быт" свои находки, а именно "оказывает влияние". Новые силуэты или какие-нибудь детали появляются в быту не сразу и в достаточно упрощенном виде. Правда, бывает, что некоторые вообще не появляются - бытовая мода проводит жесткий отбор! Ну а те находки, которые прочно входят в жизнь, заставляют модельеров ломать голову над новыми решениями, искать новые варианты, догадываться, что же может понравиться людям в ближайшем будущем. И вот этот процесс взаимовлияния постоянно двигает моду вперед.

Но нужно сказать, что "двигается" мода очень неравномерно, скачкообразно. Такой скачок мы наблюдали в 1960 году: новая мода полностью отвергала предыдущую.

Но в пределах действия каждой моды протекает определенный процесс ее развития от начала до конца. Как мы уже отмечали, в начале своего возникновения мода может выражать самое существенное, стилевое; позднее, когда результаты исканий закреплены и приняты, мода "обрастает" различными вариантами, деталями, комбинациями, одновременно нащупываются направления будущих изменений - такой путь называется эволюционным, и именно он дает возможность приоткрыть "завесу", скрывающую механизм изменения моды во времени.

Проследив за эволюционными изменениями пучка "Бабетта", мы увидим некоторые закономерности, характерные для развития парикмахерской моды вообще и неразрывно связанное с этим изменение техники работы парикмахера.

Наиболее полное представление об эволюции моды дают изменения силуэта, характерных для этой моды деталей и, безусловно, техника исполнения, при помощи которой создаются эти силуэты и детали.

Вначале пучок "Бабетта", представляющий собой монолитный объем без каких-либо деталей, казался красивым благодаря своей новизне и наиболее полно выражал сущность новой моды - статичность, склонность к

преувеличению, лаконизм решения. Для его создания требуется большая масса волос, поэтому модная женщина "спешно" отращивает их. Чтобы создать прическу к лицу в силуэте анфас весь пучок слегка расширяли или уменьшали, но очень скоро этого оказалось недостаточно, и для "работы с лицом" часть волос стали выделять на различные челки, вследствие чего основная масса пучка несколько отодвинулась назад к затылку.

Проходит еще некоторое время, появляются различные модификации, новые варианты решений, волосы укладываются в виде кругового пучка, переплетаются в громадную косу, укладываются крупными буклями (прическа "колос") - все это сопровождается медленным "передвижением" основной массы волос к затылку. Ко второй половине 60-х годов прямые геометрические линии причесок уже начинают надоедать и "зерна" всевозможных "колосьев" "расцветают завитками", похожими на завитки эпохи рококо, которые вписываются все в те же громадные объемы. Наступило время так называемых "фантазий". В это же время начинают использовать шиньоны. "Фантазия" - кульминационный момент моды, после чего она пошла на убыль.

Могут сказать, что в 60-е годы носили не только пучки. Безусловно, это так, - ведь всегда в обществе есть люди, традиционно для себя стригущиеся коротко или оставляющие полудлинные волосы. Но все прически того времени имели общие черты моды: например, монолитный, скульптурной формы "колокол" из полудлинных волос; прически из коротких волос были также характерны начесом на теменной части, да и по силуэту они практически не отличались от пучков: если в пучках длинные волосы затягивались вверх, то в стрижке тонко сводились на нет, повторяя, в сущности, ту же линию.

На примере модных изменений силуэта и строения пучка мы видим, как изменяется и техника работы. Вначале от парикмахера требуется только умение увидеть красоту новых, очень простых форм, умение достаточно основательно и равномерно начесать волосы, затем аккуратно загладить верхний слой, четко выявить форму, спрятать все концы, прочно заколов шпильками. И, уверяю вас, сделать это было совсем непросто! На помощь приходит лак для волос, крупные заколки, под которыми мы прятали кончики - идеальным тогда считался абсолютно гладкий (до глянца!) пучок и "высшим шиком" было умение спрятать следы работы (даже шпильки!), чтобы ничто не нарушало целостности идеального объема!

Когда мы научились это делать и острота новизны несколько притупилась, прически начинают усложняться: меняется форма пучка, приобретает значение направление волос в прядях, то есть на основе той же техники тупировки и прямого заглаживания верхнего слоя пряди сами пряди мы начинаем по-разному соединять, получая в результате этих сочетаний новую красоту. В прическах из коротких волос мы постепенно начина* ем на тупированной основе "рисовать" по верхнему слою, то есть аккуратно вычесывать различные направления волос, чаще всего растянутые по ширине волны. Для того чтобы получать такие зализанные прически, в стрижках мы используем бритву - ножницы дают рубленые концы прядей, которые очень трудно вычесать гладко при укладке.

Техника тупировки все больше совершенствуется и в начале второй половины 60-х годов находит свое выражение в новой моде. Никакой "геометрии" уже нет и в помине, новая мода - это роскошные и сложнейшие "фантазии" из причудливо переплетенных завитков самой разной величины и изощреннейших форм (конечно, значительно раньше они появились на конкурсах). Но модные женщины начинают потихоньку отрезать длинные волосы, так как проще, удобнее и вообще, как это ни странно звучит, практичнее было делать такие "фантазии" из относительно коротких волос с добавлением шиньона. Пучки еще продолжают носить, но они, съежившись до размеров "бабушкина узелка", также переместились на затылок.

Прически с короткой стрижкой еще сохраняют статичность, но оформление большей части головы (вокруг лица) вошедшими в моду волнами если и не придает волосам движения, то уже создает некоторую иллюзию его, а маленький неначесанный пучок потенциально предполагает возможность одним движением распустить волосы.

И наиболее четко идея новой моды выразилась в стрижке "Гаврош". Эта стрижка была подспудно подготовлена всем ходом эволюции предыдущей моды: постепенное изменение и перемещение доминантной части прически с темени назад через затылок нашло логическое продолжение в свободно развевающихся волосах нижней части затылка стрижки "Гаврош".

Таким образом, мода больших начесов закончилась. Она неминуемо должна была выйти на новый виток спирали развития. Типичная прическа предыдущего периода отличалась большим количеством волос на макушке и незначительным (короткие волосы) -на шее. В стрижке "Гаврош" наблюдается обратное соотношение - невысоко на макушке и удлиненные волосы на затылке. Таким образом, статичный силуэт должен был трансформироваться в формы, отличающиеся подвижностью волос. Следующая после "Гавроша" модная стрижка "Паж" полностью подтверждает такое соображение и отвечает требованиям мини-моды. Отсюда рукой подать до стрижек по методу Видаля Сэссуна, целиком характерных простым, но очень изысканным движением волос.

Мода на большие начесы прошла не бесследно: за это время парикмахер научился создавать прически практически любой формы из длинных и коротких волос, вырабатывать любые детали, располагая их в любой, заранее задуманной части прически, научился прекрасно работать филировочной бритвой, подготавливая волосы для создания каких угодно моделей статичных форм.

В 60-е годы главенствовала укладка, поэтому стрижку филировочной бритвой можно рассматривать только как подготовительную операцию, в ходе которой наряду с укорачиванием волос происходила специфическая их обработка с тем, чтобы они хорошо начесывались, хорошо связывались в прическе.

Современный парикмахер выполняет модные стрижки не бритвой, а ножницами и делает это для того, чтобы "развязать" волосы, не давать им возможности сбиваться в статичные пряди, чтобы придать волосам движение.

В стрижке "Вальс" (такое название у нас приобрели стрижки по методу В. Сэссуна) обыгрывается естественная красота, казалось бы, необработанных волос, которые сплошной массой могут свободно двигаться и даже при самых энергичных встряхиваниях головы, разлетаясь и затем опадая, обязательно принимают заданную стрижкой форму. При внешней простоте такая стрижка требует от парикмахера очень высокой культуры исполнения.

В этом случае под высокой культурой исполнения подразумевается прежде всего тончайшая филигранная техника стрижки, тонкое понимание требований моды вообще и вкус парикмахера, помогающий делать элегантные прически внешне простых форм. Мы ведь опять имеем дело с "геометрией", и почти полное отсутствие декоративных, украшающих модель деталей заставляет нас особенно внимательно работать над формой, линиями окантовки - ведь только при помощи таких скупых средств мы можем украсить человека. И делать такие "простые" прически очень и очень непросто! Кроме того, заметьте, геометрические формы входят в моду, как правило, вместе с новой техникой: короткие стрижки 20-х годов - вместе с техникой холодной укладки волн пальцами, пучки 60-х - вместе с техникой тупировки, современные прически - с новой, очень сложной техникой стрижки. Появление "геометрии" всегда оказывается связанным с радикальным, поворотным моментом моды, который начисто отвергает все привычные методы работы, поэтому параллельно с созданием причесок новых силуэтов парикмахер вынужден осваивать новую технику.

Полный отказ от статичности и, следовательно, от тупировки заставляет нас при создании современных подвижных причесок использовать новую (новую на уровне моды) технику укладки волос при помощи ручной сушилки - фена, то есть мы уже начинаем разнообразить основной силуэт, вводя волны и завитки, получаемые при помощи фена. Заодно изыскиваются и новые формы стрижек.

Таким образом, мода начинает эволюционировать, но все новации на этом пути, как мне кажется, воспринимаются уже не так остро - я хочу сказать, что главным становится умение парикмахера придумать прическу новой формы, нового силуэта, выполнить же ее технически становится легче. Когда же заканчивается эволюционный цикл какой-либо новой идеи, техника исполнения достигает совершенства, но эстетическая ценность этого (в модном плане) уже почти полностью теряется.

И только мастер, находящийся в курсе изменений моды (на уровне идей), может понять суть новой моды и быстро освоить новую, пришедшую с модой технику исполнения.

Так было всегда, так обстоят дела сегодня, так будет и завтра.

И каждая прошедшая мода вносит свою лепту в техническую копилку парикмахера: современный мастер может заплести и переплести косы и косички не хуже своего древнеегипетского коллеги, начесать прическу, которой позавидовала бы Мария-Антуанетта вместе со своим куафером Легро, при помощи современной стрижки и укладки волос феном или щипцами создать столь естественную прическу, что даже такие тонкие ценители "чувственной непосредственности", как древние греки, не нашли бы в ней никаких изъянов против хорошего вкуса.

А умение современного парикмахера завивать волосы на долгий срок с помощью технических и научных достижений нашего времени? - я имею в виду достижений в области электротехники, химии.

А мы ведь еще ничего не говорили о современных способах окраски волос, разработка которых целиком обязана развитию химии, так же, впрочем, как современная технология изготовления париков из синтетических материалов.

Мы еще совсем не касались работы парикмахеров с накладными волосами: париками, шиньонами и т. д., ничего не говорили о театральных прическах. Да и бытовой работы, то есть того, чем занят парикмахер непосредственно на работе, мы ведь еще тоже почти не коснулись. Давайте посмотрим теперь, что еще должен уметь парикмахер для успешной практической работы.

На сайте https://cher.inditok.info найдешь спутниц, способных предложить тебе нежность и страсть сразу.